ПуÑтые карманы,
Промокшие коÑти,
Гнилые ботинки,
Луна и вороны.
Ðочные вокзалы,
ОпаÑные зоны,
Забытые пеÑни
Пропитаны леÑтью.
Как мы ноÑилиÑÑŒ по лужам, поившим водой,
Хохотали до крови, обнималиÑÑŒ землей,
И твои губы шептали, что Ñто теперь навÑегда,
И не вÑпомнить дорогу домой никогда.
Морозное утро,
Сырые окурки,
Живые Ñкелеты,
БоÑзнь не догнатьÑÑ.
Ðикто не узнает,
Ðикто не заметит
ПоÑледний день лета,
Дрожащий раÑÑветом.
Мы танцевали у магазина, каталиÑÑŒ в пыли,
Падали и проÑыпалиÑÑŒ, обнималиÑÑŒ и шли,
И чьи-то губы шептали, что Ñто теперь навÑегда,
И не вÑпомнить дорогу домой никогда.
Голод и жажда,
Озноб и веÑелье,
Орел или решка,
Чужое похмелье.
Мы целовалиÑÑŒ у магазина, каталиÑÑŒ в пыли,
Падали и проÑыпалиÑÑŒ, обнималиÑÑŒ и шли,
И твои губы шептали, что Ñто уже навÑегда,
И не вÑпомнить дорогу домой никогда.
ВеÑелей!
Танцуют вÑе!
Промокшие коÑти,
Гнилые ботинки,
Луна и вороны.
Ðочные вокзалы,
ОпаÑные зоны,
Забытые пеÑни
Пропитаны леÑтью.
Как мы ноÑилиÑÑŒ по лужам, поившим водой,
Хохотали до крови, обнималиÑÑŒ землей,
И твои губы шептали, что Ñто теперь навÑегда,
И не вÑпомнить дорогу домой никогда.
Морозное утро,
Сырые окурки,
Живые Ñкелеты,
БоÑзнь не догнатьÑÑ.
Ðикто не узнает,
Ðикто не заметит
ПоÑледний день лета,
Дрожащий раÑÑветом.
Мы танцевали у магазина, каталиÑÑŒ в пыли,
Падали и проÑыпалиÑÑŒ, обнималиÑÑŒ и шли,
И чьи-то губы шептали, что Ñто теперь навÑегда,
И не вÑпомнить дорогу домой никогда.
Голод и жажда,
Озноб и веÑелье,
Орел или решка,
Чужое похмелье.
Мы целовалиÑÑŒ у магазина, каталиÑÑŒ в пыли,
Падали и проÑыпалиÑÑŒ, обнималиÑÑŒ и шли,
И твои губы шептали, что Ñто уже навÑегда,
И не вÑпомнить дорогу домой никогда.
ВеÑелей!
Танцуют вÑе!